Бесприданниц при Дворе хватало. Конечно, Катя Воронцова была дочерью графа, и племянницей знаменитой княгини Дашковой, но все вокруг знали, что положение этого семейства может поменяться в любой момент. Такое уже бывало.
С прямотой, которая его отличала, граф заявил: «Выбора у тебя нет. Замуж или в гувернантки». Поскольку с предложениями никто не спешил, Катя допускала, что ей придется пойти работать.
За лёгкость и изящество фрейлину Екатерину Сенявину прозвали при Дворе Екатерины II «прекрасной нимфой». Но вскоре императрица не на шутку разгневалась: это юное создание чересчур увлекло князя Потёмкина.
И когда к девушке посватался граф Воронцов, сама благословила молодых. Чтобы воздвигнуть стену между хорошенькой Екатериной и князем. А потом Воронцовых и вовсе отправили в Венецию – граф должен был стать в этом городе русским посланником.
Лёгким был и характер Екатерины. Она поладила с мужем, была чрезвычайно мила и обаятельна со всеми, обожала детей, которые появились с разницей в год, и даже сама кормила их. Воронцов гордился своей очаровательной и заботливой супругой.
Но… «прекрасная нимфа» занемогла. И в 1784 году её не стало. Малыши в возрасте двух лет и одного года остались на попечении растерянного графа.
Воронцов просил, нет, требовал, чтобы его перевели в другое место. И тогда императрица отправила его в Лондон. Там-то и выросли дети. Граф пылинки с них сдувал: сложно было найти более внимательного отца.
Он обеспечил им великолепное образование, придирчиво отбирал нянь и гувернанток, и особенно хлопотал о здоровье. После смерти жены, Семён Романович Воронцов был твёрдо уверен, что его детям нужно беречь себя.
Подросшего Михаила следовало определить в военные — аристократы в ту пору часто выбирали именно такой путь. Катю, гордость графа, надо было хорошо выдать замуж. В Лондоне она имела успех – её принимали в домах самой родовитой знати, отмечая превосходное знание языков и умение вести беседу на любую тему. Катя Воронцова ещё и музицировала как одарённая пианистка.
Много раз, под собственный аккомпанемент, она пела дуэтом с поэтом Томасом Муром… Однако отец понимал, что для англичан они всё-таки чужие. И искать партию для Кати нужно в России.
Поэтому, пользуясь своими связями, он ухитрился получить для дочери назначение во фрейлины (чему противился Павел I, поскольку девушка жила в Англии). А в 1801 году Катя поехала в Петербург.
Графиню Екатерину Воронцову зачислили в штат ко вдовствующей императрице Марии Фёдоровне. Девушка понравилась при Дворе. Но шло время, а руку и сердце ей так никто и не предложил. А граф-отец переживал за будущее семьи: при императоре Павле его разом лишили всех должностей и имущества.
И, хотя Александр I вернул Воронцовым то, чем они располагали, с той поры Семён Романович больше не был уверен ни в чём. «Замуж или в гувернантки», — вздыхал он. Он любил дочь, но фортуна была изменчива. А вдруг за взлётом будет новое падение?
Хотел ли граф участи гувернантки для дочери? Конечно, нет. Но однажды столкнувшись с серьёзными трудностями, он предпочитал просчитать все возможные варианты. Между Петербургом и Лондоном велась оживлённая переписка. Воронцов давал дочери наставления: как себя вести, в какой момент следует вернуться в Англию.
«Убеждён, что дело должно сладиться в ближайшие год или два, — писал он, — было бы лучше для вас, если бы вы нашли подходящую партию».
Получая очередную почту, Катя равнодушно пробежалась глазами по конвертам. И вот одно привлекло её внимание. Отправитель – Джордж Герберт, граф Пембрук. Они были когда-то знакомы, недолго, мельком…
Английский аристократ написал Кате трогательное письмо: он понимает, что он намного старше её. Он – вдовец с двумя детьми, не пылкий кавалер. Но когда-то он был так сражён её умом и музыкальностью, что до сих пор хранит в памяти воспоминания об их короткой встрече. И он, наконец, набрался смелости просить её выйти замуж. Если она не ответит – он поймет.
В Петербурге все готовились к Рождеству. Во дворце обсуждали наряды на бал, а Катя, запыхавшись, бежала к императрице. Её приняли немедля, и Воронцова начала сбивчиво объяснять: позвали замуж, в Англию. Аристократ из прекрасного семейства. И если государыня не против…
Мария Фёдоровна обняла девушку и сразу же благословила. Подарила на память браслет с собственной руки, велела помнить о России. Отъезд готовили так поспешно, что забыли о подвенечном платье. Катя Воронцова пошла к алтарю 25 января 1808 года в наспех сшитом наряде из бледно-зелёного шелка. Другого нового платья просто не было!
Граф Пембрук носил её на руках. Рассудительный, спокойный, бесконечно влюблённый, он сделал жизнь своей русской жены настоящей сказкой. И Катя полюбила его. Они зажили поместье Уилтон, где и родились их шестеро детей.
Замечу, что все они говорили по-русски! И когда в 1817 году семейство посетил великий князь Николай Павлович (будущий император Николай I), наследники рода Пембрук продемонстрировали отличные знания русского языка.
Катя Воронцова, графиня Пембрук, забрала в поместье и пожилого отца. Семён Романович спокойно и счастливо закончил свои дни в Уилтон-хаусе. Дочь проводила его в последний путь в 1832-м, а спустя двадцать четыре года дети сделали то же для неё самой.
В поместье Уилтон до сих пор сохранилось множество русских вещей – книги, картины и сани. Их изготовили еще в 1810 году, когда зима в Англии выдалась особенно снежной. После Кати ими ни разу не пользовались…
Кстати, род графа Пембрука продолжили потомки Сидни, старшего сына графини Воронцовой и Джорджа Герберта.
