«Чему быть — тому не миновать» — думала Дики, распоряжаясь об отправке последних вещей из ненавистного дома своего уже бывшего мужа. Уже садясь в карету, она посмотрела вверх — маленькая дочь сразу же спряталась за занавеской.
Девочка не любила мать и что ж, возможно, в этом было немало вины и самой Дики. Как бы она ни старалась, она так и не смогла полюбить ни этот замок, ни свою жизнь здесь, ни своего супруга… А все лишь потому, что по воле родных она вышла замуж не за того кузена.
В 1891 году на похороны великой княгини Александры Георгиевны в Петербурге собрались родственники императорской семьи чуть ли не со всех уголков света. Приехала и сестра мужа почившей княгини — Мария Александровна, дочь императора Александра II и супруга принца Альфреда герцога Эдинбургского — со своей 15-летней дочерью Викторией Мелитой.
Юная принцесса — Даки, как называли ее домашние, — впервые была в России: на родине, в их Кобургской резиденции, а тем более, английских поместьях совершенно не было такой броской роскоши. Виктория была застенчивой и замкнутой девушкой и, попав в незнакомую обстановку, где все говорили на плохо известном ей русском языке, сначала сильно растерялась.
Видя замешательство и неловкость немецкой принцессы, на помощь ей пришел ее ровесник — Великий князь Кирилл Владимирович, приходившийся Даки двоюродным братом.
Позже Виктории будет казаться, что это была любовь с первого взгляда — ещё очень по-детски наивная, но сразу же по-взрослому серьезная.
Уезжая из Петербурга, она плакала, умоляя мать хотя бы попытаться организовать ее помолвку с Кириллом, но та была непреклонна: зная о том, как мужчины из семьи Романовых любят заводить на стороне новые семьи, она хотела заранее уберечь дочь от позорной участи отвергнутой жены.
Вместе с тем, даже если бы Марии Александровна и дала согласие на этот союз, по церковным православным канонам он все был почти невозможен: в Российской империи близкородственные браки не допускались.
Сердце юной Даки было разбито, и ее мать, надеясь развесилить и порадовать дочь, отправила ее в гости к бабушке по отцовской линии — самой королеве Виктории. По невероятной случайности, в то же время с визитом к дорогой бабушке приехал и другой ее внук — наследник титула герцога Гессенского, Эрнст Людвиг.
Эрни и Даки замечательно поладили между собой и нашли множество общих тем, несмотря на приличную разницу в возрасте: молодых людей разделяли ровно восемь лет. Хоть отношения их и носили очевидный платонический характер, королева решила, что лучше дружбы базы для женитьбы нет, и распорядилась устроить брак своих внуков.
Виктория отчаянно сопротивлялась этому союзу, но против воли родителей и венценосной бабушки пойти не могла: три года спустя, в 1894 году, в Кобургском замке сыграли свадьбу.
Очень быстро стало понятно, что общие интересы и любовь к весёлым вечеринкам, проводимым в их Дармштадтском замке, не являлись залогом счастливых отношений. Рождение их первой дочери — Елизаветы — только ухудшило отношения между супругами. Эрнст, души не чаявший в своей малышке, не отходил от нее ни на шаг, совершенно позабыв о своей жене.
Ещё совсем крошечная Элла, чувствуя безмерную любовь своего отца, предпочитала проводить время именно с ним, а не с родной матерью, которая с каждым днём всё больше чувствовала, что никому в этом доме не нужна.
Пытаясь добиться от мужа хоть какой-то реакции и понимания, Виктория часто переходила на крик, Эрнст тоже, в свою очередь, обвинял супругу в, как ему казалось, пренебрежении ею обязанностями герцогини, и ссоры все чаще перерастали в грандиозные скандалы. Однажды в припадке гнева Даки даже разбила целый китайский сервиз чуть ли не об голову мужа, да и Эрни, бывает, поднимал на свою благоверную руку.
В 1896 году Виктория вновь оказалась в России, уже по более радостному поводу: вместе с супругом, родным братом императрицы Александры Федоровны, они присутствовали при их коронации с Николаем II. Там герцогиня вновь повстречалась со своей девичьей любовью — князем Кириллом — и осознала, что чувства ее никуда не делись.
Тогда Даки и поняла, что брак ее не спасти, а, узнав о многочисленных любовных похождениях Эрнста, только укрепилась в этом мнении. Однако королева Виктория и слышать ничего не желала о разводе своих дорогих внуков. Ведь любые разногласия можно решить! Зачем же сразу рушить такую замечательную семью? Стоит сохранить брак хотя бы ради дочери!
Наслушавшись советов умудренной опытом правительницы, супруги попытались помириться, и Даки даже вновь забеременела, но конечном итоге ничего так и не вышло, а их второй ребенок умер во младенчестве.
Окончательно уверившись в бесполезности прилагаемых усилий, Виктория и Эрнст перестали пытаться спасти свой брак, и только лишь королева отошла в мир иной, начали бракоразводный процесс. Их разрыв вызвал в аристократических кругах настоящий скандал, а сам Николай II в письме матери с пренебрежением отзывался, что даже «смерть была бы лучше, чем повсеместный позор в виде развода».
Виктория вернулась к своей матери в Кобург, предварительно договорившись с бывшем мужем, что их дочь будет по полгода жить у обоих своих родителей. Маленькой Елизавете, впрочем, такое положение вещей по вкусу не пришлось: она предпочла бы всегда жить только с отцом.
Виктории разбивала сердце открытая нелюбовь дочери, но наладить с ней отношения бывшая герцогиня Гессенская так и не успела: в 1903 году восьмилетняя девочка скончалась от быстротечного тифа.
Утешения в своем горе Виктория искала, разумеется, в обществе Кирилла Владимировича, которого за все эти годы так и не смогла ни забыть, ни разлюбить. Ее визиты в Россию становились все чаще, и знатные родственники князя начали серьезно беспокоиться за его репутацию.
Проблема не была бы столь масштабной, если бы речь шла только о страстном романе, но возлюбленные серьезно планировали пожениться. Каждый день мать князя вела с ним разговоры о страшных последствиях такого брака не только для него самого, но и для всей семьи, и Кирилл даже прислушився к словам мудрой родительницы, но один случай все же расставил все по своим местам.
Во время русской-японской войны князь, участвовавший в боевых действиях как офицер военно-морского флота, чудом спасся после того, как его корабль подорвался на мине. Тогда, перед лицом смерти, он понял, как ничтожны все его сомнения и, едва ли оправившись от ранения, отправился к своей возлюбленной в Германию, где они вскоре тайно обвенчались.
Ни благословением короля Эдуарда VII, ни — что более серьезно — разрешением императора Николая II новобрачные, разумеется, не заручились. Кирилл Владимирович мгновенно был лишен всех титулов и должностей, а также императорских выплат и возможности проживать в России.
Однако два года спустя император сменил гнев на милость, восстановил честное имя своих двоюродных брата и сестры и разрешил супругам с родившейся к тому времени дочерью Марией проживать в Петербурге.
Даки, уже принявшая православие под именем Виктории Федоровны, с комфортом обустроилась в их новом доме на улице Глинки и вошла в круг русской аристократии, представители которой со временем смогли принять скандальную княжну. Во время Первой мировой войны Виктория в числе многих других женщин императорской семьи работала на Красный крест, подчас рискуя своей собственной жизнью.
Грянувшая Февральская революция оказалась для семьи, как и для всех остальных, страшным потрясением. Кирилл Владимирович, отчаянно желая сохранить монархию при поддержке жены присягнул Временному правильству, что многие восприняли как страшную измену.
Когда же ситуация совсем пугающе накалилась, семья приняла решение уезжать: Виктория была беременна третьим ребенком, и уже тогда супруги понимали, что оставаться в России для них было небезопасно. Правительство разрешило им покинуть страну, лишь запретив взять с собой ценные вещи — только несколько драгоценностей Виктории удалось вшить в верхнюю одежду.
Первое время они жили в Финляндии, где очень бедствовали, а затем переехали в Германию и смогли воссоединиться с родными.
В 1924 году Кирилл Владимирович, оставшийся самым старшим мужчиной в императорской семье, объявил себя императором и высказал свои притязания на российский престол, из-за чего им снова пришлось переезжать — во Францию. В Сен-Бриаке супруги жили мирно, тихо и счастливо, ведя преимущественно уединенный образ жизни.
Идеальный брак, которым так гордилась Виктория Федоровна, вдруг рассыпался, когда в 1933 она узнала о том, что у ее мужа уже несколько лет есть другая женщина. Только ради детей, которых оба супруга очень любили, они сохранили видимость брака.
А три года спустя, приехав к дочери по случаю рождения своей пятой внучки, Виктория Федоровна неожиданно слегла с воспалением лёгких. Через несколько недель она скончалась на 60-ом году жизни. Ее сестра вспоминала, что даже на смертном одре Даки не смогла простить своего неверного супруга. Кирилл Владимирович же так и не оправился от смерти жены и ушел всего два года спустя.
