По столице бродили самые пикантные слухи: их передавали друг другу на ухо отчаянно краснеющие барышни и смущённо крутящие усы кавалеры. Сплетни множились и наслаивались друг на друга, и вот уже у госпожи Н. не было никаких сомнений в том, что пожилой князь, увлекшийся неприлично юной для него родственницей, застал ее прямо в объятьях племянника самого императора!
Особый шарм этой истории придавал тот факт, что упомянутая родственница была замужем…
Князь Горчаков имел славу человека весьма падкого до женского пола: частенько крутились вокруг прославленного министра прекрасные молодые барышни, рассчитывающие на протекцию для многочисленных родственников.
Но все же появление в доме Александра Михайловича юной прехорошенькой особы, которая на правах хозяйки принялась распоряжаться в княжеском особняке, вызывало немало кривотолков.
На все вопросы князь лишь вскользь замечал, что приехала к нему погостить его внучатая племянница. Однако каждому гостю было прекрасно видно, что отношения 26-летней Наденьки и 68-летнего князя были очень далеки от родственных.
«Горчаков не на шутку влюблен в свою племянницу», — писал в своем дневнике министр внутренних дел Петр Валуев. На самом же деле, в родственных отношениях Александр Михайлович состоял вовсе не с самой красавицей Надин, а с ее мужем, что часто упускали сплетники.
Владимир Акинфов — богатый и уважаемый Покровский помещик, — женился на 20-летней Наденьке, дочери обнищавшего коллежского секретаря Анненкова, в 1860 году, когда ему самому едва исполнилось 19. Он готов был бросить мир к ногам своей кокетливой жены, но этого, увы, было недостаточно.
В провинции Наде оказалось тесно и скучно, и после рождения двух дочерей она сбежала в столицу, где и поселилась у гостеприимного князя Горчакова, совершенно ею очарованного. Надя окунулась с головой в светскую жизнь Петербурга.
При ней и старость молодела,
И опыт стал учеником,
Она вертела, как хотела,
Дипломатическим клубком… (Ф. Тютчев, «Как летней иногда порою…» о Надежде Акинфовой)
Поговаривали, что и о муже своем Надин первое время не забывала и даже выбила ему должность, что тот же Тютчев злорадно прокомментировал так: «князь Горчаков походит на древних жрецов, которые золотили рога своих жертв».
Разумеется, такая женщина не могла упустить возможность завести роман с членом царской семьи. Жертвой обворожительной Нади стал Николай Максимилианович, герцог Лейхтенбергский, сын великой княжны Марии Николаевны и племянник действующего императора Александра II.
Первые годы о связи их было неизвестно никому, даже ослепленному любовью Горчакову, ведь Надя никуда не выезжала из казённой квартиры в Генеральном штабе, а Горный департамент Министерства финансов, где служил Николай, находился в том же здании. Но долго скрывать свою возлюбленную герцог не смог и весной 1867 года объявил семье о намерении жениться на Наде.
Великая княгиня Мария Николаевна пришла в совершеннейший ужас от такой перспективы: страшно себе представить, какой вспыхнет скандал, если член монаршего дома действительно свяжет себя узами брака со столь эпатажной особой!
Встревоженная мать даже устроила в кабинете государя встречу с Горчаковым, на которой в самых нелестных выражениях потребовала у князя успокоить свою «племянницу» и почти заставила пожилого министра пообещать, что он сам женится на Надежде.
К тому моменту виновница всей шумихи уже начала бракоразводный процесс с законным мужем, но дело шло медленно, а затем и вовсе приостановилось. Понимая, что императорская семья никогда не позволит им пожениться, Николай с Надеждой решились на побег заграницу.
Однако и здесь все было не так просто: разведка, предвосхищая этот ход, позаботилась, чтобы паре не выдали заграничные паспорта. Но не так-то легко остановить влюблённого мужчину и женщину, поставившую себе цель!
Николай бросился венценосному дяде в ноги и поклялся, что не покинет России, и в июне 1869 года Надя, уже глубоко беременная, получила разрешение на выезд. Герцог проводил возлюбленную до Либавы, а затем, в ночи, сбежал от своих сопровождающих и незаконно пересёк границу на лодке. Узнавший о об этом император только тяжело вздохнул и велел отправить неразумному племяннику его паспорт.
Только спустя 11 лет Николаю и Надежде, уже воспитывающим двоих сыновей, позволено было пожениться. Все это время они кочевали по Европе, не в силах найти себе пристанище. Наконец, семья осела в небольшом баварском поместье Штайн, которое унаследовал Николай.
Там Надежда вернулась к роскошному образу жизни, устраивая балы, пиры и маскарады…но признание местного общества она так и не заслужила. Николай же до конца своих дней не смог привыкнуть к заграничной жизни: на родину он вернуться не мог, со службы уволили, даже посещавшие те места родственники и друзья больше не желали встречаться с мятежным герцогом.
Николай дожил лишь до 47 лет, скончавшись в 1891 году, супруга пережила его на пять месяцев.
