Маркиз де Кюстин изумленно наблюдал за устроенным в Зимнем дворце пиршестве. Николай Павлович, перехватив взгляд заморского гостя, направился к нему и любезно взяв его за руку, повел к креслу Александры Федоровны. Они присели возле императрицы и маркиз восторженно произнес:
-Ваше Императорское величество, я поражен тому, как вы находите время и на управление такой могучей страной и на увеселение толпы.
-Механизм управления в Российской Империи весьма прост. — улыбнулся государь. — Если бы он был сложным, то не хватило бы головы лишь одного человека.
Николай, конечно, лукавил и упрощал, ведь самодержавие представляло собой сложнейший механизм с множеством бюрократических нюансов и далеко не простыми методами управления.
Взойдя на престол в 1825 году, Николай Павлович не стал трогать учрежденные братом министерства, а добавил к ним еще парочку: Министерство Императорского двора и Министерство государственных имуществ.
Историк Ключевский верно заметил:
Николай поставил себе задачей ничего не переменять, не вводить ничего нового в основаниях, а только поддерживать существующий порядок, восполнять пробелы, чинить обнаружившиеся ветхости помощью практического законодательства и все это делать без всякого участия общества, даже с подавлением общественной самостоятельности, одними правительственными средствами.
Под впечатлением от восстания декабристов государь занялся совершенствованием полицейской структуры. Было создано Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Оно занималось надзором за политически неблагонадежными лицами и сыском.
Николай так рьяно принялся за формирование политического надзора, что смог быстро добиться того, чтобы полиция стала вездесущей.
Рассерженный на Николая, Герцен называл полицию «внутренней инквизицией».
Третье отделение было наделено огромнейшей властью, так как действовало от имени Николая. Полиция поднималась над всеми остальными правительственными учреждениями и жестоко подавляло любые замеченные проявления инакомыслия.
При Николае была установлена строжайшая цензура. Она касалась как печатных слов, так и того, что люди говорили вслух. В 1826 году был издан устав, по которому было запрещено пропускать в печать любые произведения, где осуждалась монархия.
Кроме того, нельзя было высказывать мысли о тех или иных преобразованиях, потому что реформы могли подаваться лишь сверху.
Но, чем сильнее государь пытался подавить оппозиционные мысли, тем яростнее некоторые люди взращивали в себе революционные идеи. Недовольство копилось постепенно… Моментами оно прорывалось и наказывалось, но наказание шло не в пример другим, а сеяло в душах желание возмездия.
Николай старался, чтобы бюрократия охватывала все сферы, в том числе искусство, науку и религию. Постоянно появлялись новые вакантные места для чиновников, их армия стремительно увеличивалась. Если при Александре в почете было дворянство, то при Николае оно себя скомпрометировало участием в восстании, и он предпочитал тратить деньги на содержание чиновников.
Императору нравилась упорядоченность. Он хотел, чтобы везде царил порядок, полагая, что таким образом можно избежать хаоса.
Министр народного просвещения Уваров предложил Николаю делать акцент на трех понятиях: «Православие. Самодержавие. Народность». Идея государю понравилась, он решил, что эти три слова будут, как три кита, на которых станет держаться монархия.
Многие надеялись, что Николай отменит крепостное право, ведь смог же он приструнить дворянство. Но на такой шаг правитель не решался, как и на серьезные демократические преобразования. Государя в основном беспокоило укрепление монархии, из-за чего он многих своих современников разочаровывал.
По указанию императора начала реализовываться идея народного просвещения и образования. Николай хотел, чтобы дети самых низших сословий смогли учиться. Также он стремился оградить новоявленных учеников от «вольнодумства» и для этого был создан специальный цензорский указ, в котором было более 200 параграфов.
При царствовании Николая были максимально закручены все «гайки». Он так и не смог оправиться после восстания декабристов и всегда находился настороже.
