«Побойтесь Бога, вы же уже замужем!» — сказали Элизабет, герцогине Кингстонской. Несколько тысяч пар глаз устремились в сторону молодой женщины. Элизабет предстала перед судом. Её обвиняли в двоебрачии.
Элизабет Чадли родилась в 1721 году в семье полковника Томаса Чадли. Он рано скончался. Элизабет росла с матерью, которая поощряла связь 15-летней дочери и престарелого политика Уильяма Палтни. Несмотря на столь неприятную личность, как Уильям Палтни, именно благодаря ему Элизабет оказалась в Лондоне, а после подле королевской семьи.
Денег у неё не было, как и приданного. Ей повезло, что она стала фрейлиной принцессы Августы Уэльской с пенсией в 400 фунтов. В 22 года, вероятно по своей глупости и пылкости чувств, она вышла замуж за офицера. Его звали Огастет Бервей, младший брат графа Бристоля, которому титул светил только лишь во снах.
Брак решили сохранить в тайне. Обычно, все фрейлины при британском дворе были незамужними особами, оттого брак Элизабет мог навредить её карьере. Да и родители Огастеса Бервея — аристократы, мечтали о куда более высокородной невестке с внушительным приданным. У Элизабет была лишь её красота.
Брак просуществовал недолго. Огастес оказался ревнивцем с тяжелым характером. Супруги решили расстаться так же тайно, как и поженились. Несмотря на приближающееся 30-летие Элизабет не испытывала недостатка в поклонниках. Её мечтой был удачный брак и громкий титул. В перерывах между поисками подходящей кандидатуры, наша героиня довольствовалась обществом женатых покровителей.
Однажды её наряд наделал большого шума в обществе. В то время было модно подражать греческим богиням и античным мифам. На маскараде у венецианского посла Элизабет надела прозрачную газовую ткань и распустила свои роскошные волнистые волосы, подобно греческой принцессе Ифигении.
Публика была поражена. Не составляло труда, чтобы разглядеть каждый сантиметр её…ткани. Многие испугались гнева короля Георга II, который тоже присутствовал на балу, но монарх совершенно не расстроился от увиденного.
Жадная и хитрая Элизабет старалась похоронить величайшую тайну своей юности — тайный брак. Что же в этом такого? Дело в том, что в Великобритании общество весьма серьезно относилось к бракам, считая это союзом на всю жизнь. Только вдовство могло освободить женщину от тяжкого бремени, заключенного, в основном, поневоле.
Вскоре за Элизабет стал ухаживать один из богатейших людей Великобритании — Эвелин Пьерпон, 2-й герцог Кингстон. По одним данным его семья была против брака с Элизабет. Родственники герцога нашли церковные документы о её первом тайном браке.
По другой версии Элизабет сама раскрыла свой тайный брак, так как её муж внезапно стал графом Бристольским, унаследовав титул от брата. Ходили слухи, что он был тяжело болен. Элизабет вполне могла бы унаследовать его состояние, объявив о тайном браке. Де-юра она именовалась графиней Бристольской. Но граф Бристоль ожил, а её секрет раскрылся.
Две совершенно разные версии, но с одним исходом: тайное стало явным. В 1769 году, спустя четыре года, Элизабет смогла добиться от суда считать себя незамужней особой. Спустя ещё месяц была сыграна свадьбы с герцогом Кингстоном. Герцог обожал свою молодую жену, выполняя все её капризы. И хоть репутация Элизабет ставилась под сомнение, её пускали в именитые дома и высшее общества благодаря её титулу.
Брак продлился четыре года. Герцог скончался, а имущество перешло Элизабет Пьерпон. Наследство досталось с одним условием, указанным герцогом в завещании: Элизабет должна до конца дней остаться вдовой.
Внезапно на горизонте объявился племянник герцога Кингстона. «Я требую долю наследства своего любимого дядюшки» — заявил невесть откуда взявшийся родственник, выдвинув два обвинения против Элизабет: уголовный о двоебрачии и гражданский о наследстве.
И снова лондонский суд рассматривал громкое дело. Присяжные охали, мужчины укоризненно смотрели, возникая — «где это видано, два мужа для одной женщины!».
В 1776 году Элизабет Пьерпон смогла отстоять своё наследство от супруга, но лишилась титула. Точнее суд невнятно вынес приговор, отчего бедная вдова упорна именовала себя герцогиней Кингстон. Племянник почившего герцога был раздосадован, а лондонское высшее общество закрыло двери перед Элизабет. Она стала для них призраком.
Герцогиня Кингстон решила переехать во французский город Кале, дабы вновь надоедливый родственник не затеял новый суд. Герцогиня Кингстонская купила яхту вместо дома, на которой бороздила моря, и даже приплыла к берегам Санкт-Петербурга.
Элизабет Пьерпон давно интересовалась Россией. Она была наслышана о могущественной и мудрой правительнице Екатерине II. Императрица собирала редкие экземпляры предметов искусства. У Элизабет как раз была большая картинная галлерея её почившего мужа.
«Из чванного мира лондонской элиты вышла герцогиня Кингстон. Толпы народа заполняли набережные Невы, дивясь её большому красочному кораблю; нарядные лодки знати приставали к трапу его.
Кингстонша, как прозвали её в народе, принимала гостей в герцогской короне, унизанной рубинами, знакомила со своей плавучей картинной галереей, которая высоко ценилась знатоками.» — Валентин Пикуль «Фаворит»
Императрица приняла гостью в Царском селе. Элизабет была первой английской герцогиней, которую лицезрел русский двор. Хотя на родине Элизабет называли больше герцоговитой графиней, ставя под сомнение её высокий статус.
В России герцогиня Кингстонская приобрела трактир Красный кабачок, куда сбывала вино с приобретенного завода, находящегося в Чудлейских мызах (Эстляндия). Вероятно, что золотые часы «Павлин» появились именно после её рассказа Потёмкину о неком талантливом мастере Джеймсе Коксе.
Элизабет мечтала получить от императрицы звание статс-дамы, но Екатерина II не спешила доверять гостье из Альбиона. Вскоре до империи стали доходить нелицеприятные слухи о герцогине, касаемо её распущенности, двоемужия и вульгарной репутации. В Петербурге Элизабет Пьерпон была выставлена на посмешище.
Она отбыла в Европу, путешествуя по столицам, пока однажды не скончалась от внезапной болезни в Париже в возрасте 68 лет. Её огромное состояние наследовали дальние родственники. В Великобритании почившую Элизабет Пьерпон называли брачной аферисткой, но никак не герцогиней.
