Порок — это то, что утоляет очень важную нашу потребность и доставляет наслаждение, но при этом разрушает нас. Сам по себе порок — вовсе не преступление, хотя иногда к нему приводит. Никак не преступно увлекаться садомазо-играми по взаимному согласию. Но если кто-то переступит через грань и причинит настоящий ущерб своей жертве, дело завершится тюрьмой.
Вырастает склонность к пороку из особенностей нашей личности. Иногда из слабостей — не смогла отказать и попробовала, иногда из достоинств — например, любознательности. Или от нарушенной биохимии в мозгу: мало гормонов радости вырабатывается, а так хочется ее испытать!
Порок всегда масштабен и значителен. Это не какая-то мелкая и гнусная страстишка, а нечто величественное. Говорят, что склонность к пороку есть у всех, и те, у кого ее нет, просто не нашли ничего подходящего.
Почему нас влечет к «плохому»
Самая притягательная черта любого порока — он переводит человека в иное состояние сознания, настолько привлекательное, что ради него стоит рискнуть собственным здоровьем, благополучием и любовью. И когда ты идешь на поводу у порока, то испытываешь момент абсолютной свободы: кони уже понесли, поводья отпущены, ничего не сделаешь, все пропало — да и черт с ним!
Напиться, улететь, не видеть снов…
Иногда жизнь достает тебя до такой степени, что хочется перезагрузиться. Кто-то в таком состоянии идет в горы и созерцает вершины. И его переклинивает и отпускает. Кто-то отправляется в монастырь, неделю бьет челом святым угодникам и уезжает обновленным.
Кому-то достаточно разобраться со стаей «безумных птиц» в компьютере. Но не все так умеют. Некоторых в горах тошнит от высоты, кого-то сварливые монашки бесят, а компьтерные игры раздражают.
И если ты принадлежишь к этому меньшинству, то вспоминаешь про текилу и собираешь компанию задерганных жизнью интеллигентов и заезженных заказчиками творцов. Вы включаете что-то буйно-веселое. Слетаете с торомозов. Быстро проскакиваете фазу «Наш Паша ceксуальнее Джеймса Бонда!» и напиваетесь до поросячьего визга, чтобы вырубило и стерло все противное и доставучее из памяти.
Наутро просыпаешься с головной болью, девственно чистыми извилинами и храпящим поперек кровати Пашей. И после изгнания его из спальни, утоления жажды, холодного душа и трех таблеток аспирина понимаешь: отпустило.
Подобная перезагрузка эффективна, когда знаешь, в чем твоя проблема, но тебя на ней заело и никак не удается сменить старый стереотип действий. После хорошей встряски ты соскакиваешь с конька несчастной любви, конфликта с шефом, проблем с кредитами. Ничего не изменилось, кроме ощущения, что проблема — уже не твоя. А если чужая, то она или отлично решается, или жить не мешает.
И очень трудно удержаться от искушения повторять эти перезагрузки в каждой тупиковой ситуации — ну ведь сработало же! И невинная для девушки слабость «с бокалом красного вина роман читать после работы» превращается в порочную привычку напиваться и куролесить в компании друзей.
Предел прощения
Мы прощаем человеку его пороки, пока он разрушает только себя. Писательница Франсуаза Саган называла себя «ходячим несчастным случаем». Она злоупотребляла алкоголем, попадала в аварии, страдала депрессией и принимала стимуляторы. Перепробовала все наркотики и жизнь провела на героине. Содержала жиголо и альфонсов.
Спала с мужчинами и женщинами, занималась свингом. Если считать пороками лень и гордыню, то и они к ней относятся в полной мере. Она считала себя необыкновенно талантливой, но писала только тогда, когда у нее не оставалось денег на жизнь или требовалось срочно уплатить налоги. И тем не менее друзья ее ценили и уважали, сын обожал. И отношения с нею никто не рвал.
Все могло быть иначе, если бы она навязывала свой образ жизни другим.
«Казино меня манит!»
Притягивают нас в игре риск, азарт, адреналин, страсть и гормоны стресса. Когда ты смотришь на вращающееся колесо рулетки, ты существуешь на ином, более высоком уровне: чувства напряжены, разочарование мучительно, радость ошеломительна. Ты вырываешься из тоски, уныния и дрожишь, как натянутая струна, даже перед обычным игральным автоматом.
Почему Достоевский играл? Ради денег? Нет, ради самой игры, чтобы перевести мозги на иной, экстремальный и восхитительный режим работы, забыть скучную положительную жену и собственное несовершенство. Он не мог остановиться.
И его уводили, а иногда и силой утаскивали из игорного зала. И после огромной дозы адреналина и всяческих переживаний, в том числе и раскаяния — да-да, оно тоже может быть мучительно-сладким, — Достоевский создавал шедевры.
Иоанна Хмелевская, самая успешная польская писательница, остановиться в игре могла. Ее порок пребывал на стадии наслаждения, а не разрушения. Она говорила: «Азартные игры — это такое же удовольствие, как и любое другое, только посильнее и, что самое потрясающее, временами прибыльное». Она и на скачках играла, и в казино ходила, и игровыми автоматами не брезговала.
И написала отличную книжку под названием «Азарт» — о том, какое это веселое занятие — игра. Но только она — не гений. И, может быть, из-за предохранительного клапана в ее голове, не позволяющего спустить в игре все ради «состояния взлета», она и в творчестве не выходила за рамки и не поднялась выше уровня хорошего профессионала.
И здесь мы подходим к очень тонкому и важному моменту: пороки позволяют нам выскочить за пределы своего «я». Они к нам что-то «приделывают», чем-то дополняют или открывают куда-то дверь — в пропасть страха или напряженного до потери реальности секса. И нас туда неодолимо влечет.
Алиса Покер (1851—1930)
Тяга к азартным играм — не всегда плохо. Алиса Иверс была женой горного инженера, отличного игрока в покер. Как верная жена она часто составляла ему компанию и пристрастилась к игре.
Когда муж погиб при взрыве в шахте, Алиса решила превратить свою страсть в профессию и принялась зарабатывать на жизнь игрой в покер в салунах. Получила прозвище Алиса Покер, стала на Диком Западе знаменитой и жила припеваючи.
Однажды она защитила от бандитов симпатичного коммерсанта средних лет, который играл с нею за одним столом: выхватила из ридикюля пистолет и прострелила руку нападавшему. Коммерсант на ней женился. Алиса поигрывала тайком от него — для души, а не для заработка. К сожалению, второй ее супруг умер от туберкулеза, и тогда она вновь профессионально взялась за карты.
Еще раз вышла замуж, опять овдовела. Открыла бордель и до восьмидесяти лет в мужской рубахе и в юбке цвета хаки резалась в покер с ковбоями и шахтерами.
Что делать с мужем, предающимся порокам?
Если твой мужчина незауряден — как Владимир Высоцкий, и с ним захватывающе интересно — есть смысл переживать его падения, ломки и отходняки. Можешь лечить его и предлагать вместо казино прыжки с парашютом или глубоководные погружения. Будет периодически срываться, но в промежутках ты проведешь время с незаурядной личностью.
А если у твоего любимого общее с Миком Джаггером только пристрастие к водке, а с Достоевским — только страсть с игре, чего тебе с ним жить? Нечего.
Заглянуть за грань — наркотики
Изобретатель самого знаменитого наркотика ХХ века — ЛСД — Альберт Хофман весело и радостно прожил 103 года. Он придумал волшебный порошок в марте 1943-го, когда работал над новыми обезболивающими препаратами. В апреле Альберт принял его минимальную дозу, посидел на диване в кабинете, наслаждаясь необычно яркими картинами в своем воображении, а потом поехал домой на велосипеде.
Ничего, доехал. И потом неоднократно к ЛСД из любопытства прибегал. Ему было интересно, что ощущают психически больные с галлюцинациями — он намеревался использовать препарат для лечения шизофрении. Потом Хофман синтезировал из грибов другой культовый наркотик — псилобицин, известный под названием «волшебные грибы». И тоже его на себе испытывал.
Он очень сожалел, что столь прекрасные медицинские препараты не были исследованы и не применялись при лечении психически больных. И не понимал, отчего морфий и его синтетические аналоги разрешены к медицинскому употреблению, хоть они вызывают мощное психическое и физическое привыкание, а ЛСД, не вызывающий никакого привыкания, запрещен.
Очевидно, причина запрета в том, что ЛСД и псилобицин делают человека неуправляемым. Когда ЛСД испытывали на британских военнослужащих, то солдаты, получившие дозу галлюциногена перед выполнением боевого задания, разбрелись по лесу и пели песни, а сержант забрался на самое высокое дерево и медитировал на ветке. И никто не выполнял приказ.
Правда, они не стали палить друг в друга из винтовок, но, может быть, у них как на подбор оказались добрые сердца. А скорее всего, сыграло роль то, что военнослужащие знали про наркотик и контролировали себя.
Самые жуткие эффекты ЛСД наблюдались у тех, кому препарат давали тайно. Врачу ради эксперимента тайком подмешали порошок в пищу. Он съел обед и выбросился из окна. Предполагают, что человек, не знающий о приеме ЛСД, принимает свою депрессию и кошмарные видения за истинные переживания.
А тот, кто знает, отличает бредовые чувства от настоящих, мучается, но не вешается: так актер, играющий роль самоубийцы, никогда не завершает сценическую роль истинным суицидом.
- Две особенности наркотиков, про которые редко говорят
Первая: некоторые люди наркотики пробуют и физической зависимости от них не приобретают. Вторая: некоторые люди наркотики пробуют и никакого наслаждения не получают — разве только тревогу, тошноту и дурь с головной болью. Все зависит от врожденных деталей обмена допамина и прочих медиаторов в головном мозгу.
Творец и его безумная муза
Принято считать, будто бы представители творческих профессий прибегают ко всяким нехорошим излишествам, так как обладают невероятно чувствительной душой, страдают от малейшей несправедливости и ищут любой повод забыться и отвлечься.
И настолько переживают за судьбы мира и слезу ребенка, что вынуждены глушить свои страдания и тревоги тоннами водки, кокаина и низким развратом. Но это — красивая ложь. Истина в ином: они так высоко ценят экстаз творчества, что готовы выколотить из себя вдохновение любыми средствами.
Джимми Хендрикс, обкурившись марихуаной, потрясающе играл на гитаре. Дженис Джоплин в угаре наркотиков пела так, что у слушателей мороз по коже пробегал, все рыдали. Как ты полагаешь, если бы ему или ей сказали: «Детка, брось эту бяку, живи до ста лет, только тогда ты не будешь с таким блеском импровизировать на гитаре или петь!» — что бы они выбрали?..
Они прекрасно знали, чем рискуют. И шли на риск. Для них выразить себя в музыке оказалось важнее жизни. Несравненная Эми Уайнхаус умерла от того, что выпила три бутылки виски и уровень алкоголя в ее крови превысил предельно допустимый в пять раз.
Но есть и другой путь. Король ужасов
Стивен Кинг — писатель уникальный: в его романах сочетаются выверенный психологизм, поток чувств, ужасы ужаснейшие и романтика упоительная. В начале карьеры он увлекался алкоголем, чтобы снять тромоза и раскрепостить воображение. Создал роман «Сияние» о спятившем от виски отце семейства. Подумал, что пора бы завязать с алкоголем, и в 1985 году стал колоться и нюхать кокаин.
Наркотики пробуждали его фантазию и диктовали сюжеты. Он написал об этом состоянии: «Ты обретаешь невиданную энергию и интеллект, а взамен отдаешь собственную душу». Кинг глотал валиум и сироп от кашля с кодеином, нюхал кокаин и пил стимулирующий зубной эликсир.
Он панически боялся, что вдохновение закончится и ему не удастся выжать из себя ни строчки. Но тут жена сказала: или ты перестаешь злоупотреблять и употреблять, или выметайся из дома без права свиданий с детьми.
Кинг решил пожертвовать писательством ради семьи и собственной жизни. Книг он создал много, они переиздаются и приносят ему хорошие деньги. Бедность ему не грозила. Он завязал. И какой-то период был не в состоянии сочинить ни одной странички. Потом поймал ритм. Появились идеи. Со скрипом, но дело пошло.
Теперь Кинг кропает крепко сбитые рассказы и романы. Но ни один из них по своей силе не сравнится с теми, которые он написал, пребывая в мире наркотических фантазий. Правда, кто знает — вдруг бы он и на виски с кокаином тоже больше ничего не написал и просто умер от стенокардии?…
«Если у вас нету тети, то вам ее не потерять»
Если у тебя нет таланта, ты можешь напиться, обкуриться, принять дозу, снять все тормоза и все равно ничего путного не создашь. Один известный профессор решил доказать полную бесполезность наркотиков для творческого человека. Он принял ЛСД и в трансе написал невероятное, осенившее его откровение о смысле жизни.
А когда транс прошел, прочитал «гениальную» запись: «У банана толстая кожура. Она очищается легко». И всюду приводил этот пример для доказательства того, что никакие способности галлюциноген не пробуждает. На самом деле он доказал иное: нет у него того, что можно было бы растормошить и выпустить на волю — творческого потенциала, а есть только ясный ум, чья логика от глюков сильно пострадала.
Цветы зла — алкоголь, азартные игры, наркотики, способны раскрепостить талант, подсказать наилучшую форму его выражения, накидать ассоциаций или подбросить тему. Но заурядность так и останется заурядностью.
А если у тебя нет таланта?
Обзавестись парочкой пороков — неплохой способ для того, чтобы выделиться из общей массы. Зельда Сейр родилась в Алабаме в 1900 году. В 18 лет она курила, любила выпить, пользовалась невероятным успехом у мужчин, беззастенчиво флиртовала и меняла любовников. В 19 познакомилась с очаровательным молодым офицером Скоттом Фицджеральдом. Он сделал ей предложение.
Зельда заявила, что не выйдет замуж за обычного парня. Пусть даже очень красивого. И потребовала от него, чтобы он стал великим писателем — раз уж у него получается хоть что-то сочинять. Ленивый Скотт Фицджеральд собрал свою волю в кулак и написал прекрасную книгу. Они поженились.
Зельда быстро научила его «плохому»: они устраивали оргии, напивались до потери пульса и спали в фонтане, дрались на улице, проигрывались в казино вдрызг. А в короткие промежутки между гулянками Скотт строчил гениальные романы, чтобы кумиру его души хватало средств на красивую жизнь. Зельда ему изменяла, он ее бешено ревновал и, на взводе, писал еще лучше.
Когда Зельда сошла с ума и попала в психиатрическую лечебницу, Скотт перестал творить. Пытался жить с журналисткой Шейлой Грэхем, непрерывно рассказывал ей про Зельду. Он так и не развелся с женой, оплачивал ее содержание в больнице и в сорок четыре года умер от сердечного приступа. Зельда погибла через восемь лет во время пожара в лечебнице — просто не вышла из своей комнаты.
Предположим, Зельда отличалась бы скромностью и добропорядочностью и не устраивала оргий. Осталась бы она нормальной и жила бы до ста лет? Трудно сказать. Скорее всего, ген болезни все равно бы проявился и сразил ее. Только форма заболевания была бы другой. Если бы ее муж не ударился с нею в безумный разгул, то не стал бы писателем — стимула не оказалось бы.
Цветы зла как движущий фактор человеческой эволюции
Многие совершенно равнодушны к порочным наслаждениям, в гробу они видали казино, вечеринки свингеров, садомазо-клубы и в жизни не слышали слов «бандаж» и «яой». Другие заглядывают в казино и на порносайты, но не становятся завзятыми игроками и эротоманами. Масса народу выпивает по бокалу вина на ночь и видит прекрасные сны. Кто-то нюхает и колется, а потом бросает и ведет кристально чистую жизнь.
А кто-то — моментально спивается, расстается с любимым, переходит с травки на героин, подсаживается на кокаин, курит до хронического брохнита и рака легких. И в последнее время бытует теория о том, что через наши порочные пристрастия природа осуществляет естественный отбор. Раньше физически слабых убивали эпидемии проказы, чумы, оспы и холеры.
Недоношенные младенцы не выживали, генетически несовместимые пары не оставляли потомства. Ученые придумали вакцины и прививки, научились выхаживать недоношенных младенцев и дарить потомство бездетным. Медицина позволяет выживать физически слабым и больным, но умным и волевым. Они могут работать и жить в нашем комфортном мире.
На данном этапе эволюции природа выбраковывает слабых психически. Они спиваются, умирают от передозировки, в погоне за адреналином не вступают в обычный брак и не оставляют потомства. Психически устойчивый человек выживает. Он способен отойти от порока, когда тот подталкивает его чересчур близко к краю. Он или бросает, или не пробует.
Или — если повезло от рождения — пробует, но в силу прочности своих ферментных систем не привыкает. А как быть с неудержимыми шальными талантами, про которые мы так много писали? Увы, природе гении и таланты не нужны, она озабочена выживанием среднестатистического, а не эксклюзивного человека.
Это звучит негуманно. Однако похоже на правду.
Когда человечество исправится
Похоже, что у человека никогда не исчезнет страсть к цветам зла. Только, наверное, они станут какими-то иными, вроде разъема в голове для подключения виртуальной реальности и ухода в нее. И кто-то скажет, что это разрушает личность, губит общество и вызывает привыкание…
