— Прочь пошла! Прочь, бесстыжая! Когда барин ласкал, так небось глаза не прятала! — Варвара Петровна была вне себя от ярости.
Прикрывая руками незаметный еще живот, перед ней стояла белошвейка.
«И что в ней такого? — задавалась вопросом Варвара Петровна, — Бледная, тихая, мягкая. Стоит, теребит краешек косы. Ни слова, ни звука. Глупая женщина. А ну как дитя в нее пойдет?! И на нее-то Иван позарился!».
Варвара Петровна Тургенева, в девичестве Лутовинова, мало нравилась людям. Некрасивая, своенравная, жестокая — она никому не давала спуску. От ее дурного характера страдали и близкие, и дворня.
Барыня не терпела своеволия: с легкостью карала ослушников, а вот миловала редко и осмотрительно. Плохо было тому, кто умудрялся попасться под горячую руку!
Оттого-то, вероятно, сыновья ее — Николенька и Иван, — едва выйдя из юного возраста, стремились избавиться от родственного гнета. Однако Варвара Петровна, сосредоточив в руках все семейные финансы, свободы детям не давала, принуждая вымаливать средства на содержание.
Ни Николай, ни Иван не удовлетворяли ее честолюбивых помыслов. Старший пошел в офицеры и, хотя деньги на него будто летели сквозь пальцы — на лошадей да на содержание, — все в пустую! Карьеры Николенька не сделал, чем жестоко разочаровал мать.
Впрочем, куда большим ударом для нее стала его женитьба: вместо того, чтобы окрутить богатую невесту, Николай женился на немке Анне Яковлевне Шварц, взятой в дом Тургеневых то ли в качестве камеристки, то ли для обучения языку.
От союза, заключенного супротив воли Варвары Петровны, родилось трое детей, однако, став бабушкой, она не смилостивилась, запретив показывать ей малышей.
Не радовал Варвару Петровну и другой сын — Иван. Младше Николеньки на два года, он и вовсе не желал служить, предпочтя путешествовать по Европе, вдали от родных просторов.
Лишь изредка возвращался Иван Тургенев в усадьбу, которая подарила ему немало сюжетов: простые люди, хорошо ему знакомые — немой дворник Андрей, выведенный под именем Герасима, домашний лекарь Порфирий Кудряшов, считавшийся прототипом Харитона в «Муму», — находили свое место на страницах исполненных печали рассказов.
В 1841 году двадцатитрехлетний Иван Сергеевич вновь наведался в Спасское-Лутовиново. И обнаружил там новое лицо. Из города Варвара Петровна сманила молоденькую белошвейку Авдотью Иванову, которая поселилась в усадьбе, усердно исполняя работу.
Тихая русоволосая, с большими карими глазам, Дуняша была так мила, что Иван не удержался…
Несдержанность Тургенева обнаружилась быстро: после отъезда Ивана Сергеевича, Дуня сама явилась к барыне. Еще месяц-два и скрыть досадное положение будет невозможно!
На свой лад Варвара Петровна позаботилась о «подруге» сына: Авдотью отправили в Москву к семье, где она благополучно разрешилась девочкой. И, едва малютке Пелагее исполнился год, как Авдотья отослала ее в Спасское.
Растить дитя — знак ее позора — она, вероятно, не могла, а, возможно, и не хотела. Ходили даже слухи, будто за свою «незаконную» внучку Варвара Петровна выплатила Авдотье сумму, которая помогла белошвейке удачно выйти замуж.
Так или иначе, маленькая Пелагея оказалась на руках у бабушки. Тургенева могла бы проявить сочувствие к ребенку, — родившая вне брака дочь Варвару, отцом которой был молодой врач, — Варвара Петровна сама должна была понимать, как непросто придется «принесенной в подоле» Пелагейке.
Однако под кровом Спасского девочка не увидела доброты: под злые насмешки дворни, обзывавшей ее «барышней», Пелагея исполняла работу по дому. Таскала тяжелые ведра с водой, мыла, скоблила, чистила…
Лишь изредка, когда к барыне заезжали гости, Пелагейку одевали в красивое платье и выводили в общество. «Скажите, на кого эта девочка похожа?» — забавлялась, словно мстя непутевому сыну, Варвара Петровна.
В 1850-м году Тургенев, вызванный из Парижа заболевшей матерью, с удивлением обнаружил, что по дому, стремясь угодить барыне, исполняет непростую работу его родная дочь. Оставлять восьмилетнюю Пелагею в таком положении — без определенного будущего, без средств и надежд — Иван Сергеевич не пожелал.
Посоветовавшись с Полиной Виардо, возлюбленной, без которой он не решался сделать ответственный шаг, Тургенев забрал Пелагею в Париж. Из безродной босоногой прислуги Иван Сергеевич решил сделать барышню: девочку переименовали в Полинет, начали учить французскому и манерам.
И хотя юная Полина схватывала все на лету, Тургенева огорчала ее приземленность! Ни романтической восторженности, ни чувства прекрасного! На жизнь Полина смотрела просто, мыслила ясно и практично. А потому, возможно, видела больше чем отец.
И понимала: Виардо взяла ее на воспитание отнюдь не по велению души, а ради немалого содержания, которое выделял Тургенев.
Разлад между двумя Полинами — большой и маленькой — решился не в пользу девочки: Полинет отдали в пансион. Однако и там она не обрела счастья.
«Упрямится, дичится; из всех своих сверстниц сошлась только с одной — некрасивой, загнанной и бедной девочкой. Остальные барышни, большей частью из хороших фамилий, не любят её, язвят и колют как только могут.
Да и в семье мадам Виардо она смотрит дичком и, что для меня особенно невыносимо, кажется, не любит свою благодетельницу», — жаловался Тургенев Афанасию Фету.
Наконец, решившись, Иван Сергеевич забрал дочь из пансиона, и, наняв ей гувернантку, поселил в отдельной квартире, где расположился сам. Больше Полинет не зависела ни от ненавистной ей Виардо, ни от злоязыких девочек-одноклассниц, прекрасно знавших о ее незавидном положении незаконной дочери.
Последнее, впрочем, можно было исправить. Однако узаконивать Полинет Тургенев не спешил, предпочтя другой вариант: едва девочка «вошла в пору» начались поиски жениха, который готов был дать ей честное имя.
В феврале 1865 года Полинет вышла замуж за фабриканта Гастона Брюэра, получив от отца немалое приданое. «Он выводит мою дочь из ложного положения, в котором она находилась – и избавляет меня от великой ответственности», — радовался писатель. За такое оказалось не жалко отдать большие деньги — 150 тысяч франков!
Однако — несчастная Полина! — заботы отца не принесли ей облегчения. Полученные деньги Брюэр вложил в свою стекольную фабрику, но дела пошли неважно. Гастон разорился, стал много пить…Забрав детей — Жанну и Жоржа — Полинет ушла от мужа, вновь оказавшись на содержании у Тургенева.
Избавление от ужасов замужества долго не продлилось — тяжело больной Иван Сергеевич вскоре скончался, оставив все свое состояние Полине Виардо. Полинет оказалась без средств к существованию и едва выживала, давая уроки музыки и языка.
Не стало Полины Брюэр, прожившей трудную и бесприютную жизнь, в 1918 году. Известно, что дети ее не обзавелись семьями и не оставили потомства — по этой линии род Тургенева угас.
